Заслуженная артистка России Елена Миллиоти пишет книгу о замечательном роде Сперантовых из Зарайска. Самая яркая представительница этого рода – её тётя Валентина Сперантова, народная артистка СССР, знаменитая травести, которая замечательно исполняла роли мальчиков в Центральном детском театре (теперь это РАМТ – Российский академический молодёжный театр). Долгие годы её звонкий голос звучал на радио в различных постановках. Широкий зритель запомнил Сперантову в роли уборщицы тёти Глаши из фильма «Большая перемена». Корреспондент «ЕНП» побывала в гостях у Елены Миллиоти, которая рассказала о своём творчестве, о знаменитой тёте, о зарайских корнях.

БАБУШКА ГЛАША ИЗ «БОЛЬШОЙ ПЕРЕМЕНЫ»
Елена Юрьевна живёт недалеко от родного театра, на работу ходит пешком. После репетиции к ней на чашечку кофе нередко заглядывают коллеги. Артистка смеётся: «Наверно, все проблемы нашего театра обсуждались вот здесь, на моей кухне».
Получаю и я свою чашечку ароматного напитка. Хозяйка, так похожая голосом и внешностью на свою легендарную тётю, садится напротив и с улыбкой рассказывает:
- Все мы родом из детства. Но не у всех оно сохраняется в душе так долго, как у моей родной тёти. Детство её прошло в славном городе Зарайске. В начале своей артистической карьеры тётя Валя даже хотела взять для сцены псевдоним – Н. Зарайская. «Н» - это память о чудотворной иконе Николы Заразского. К ней на поклон приезжали цари, её покровительство спасало и оберегало город.
Воспоминания о детстве помогали Валентине Сперантовой в творческой работе. Она нередко вспоминала о ярмарках с каруселями, качелями и другими забавами для детей. Вспоминала цыган, которые приезжали чуть ли не каждое лето и стояли табором в оврагах у реки, жгли костры, пели песни, плясали, а цыганские мальчишки играли и купались в Осетре вместе с зарайскими. Вспоминала о саде Редерса. Немец Август Редерс основал в городе две фабрики – обувную и перо-пуховую, которые действуют до сих пор. Он много сделал для города, где жил со своей семьёй. А сад разбил по крутому берегу реки, где были беседки, пруд, ухоженные дорожки и много всевозможных пород деревьев, растений, цветов. Часто по вечерам в саду играл духовой оркестр, и все горожане приходили сюда гулять. Я так много рассказываю о своём городе потому, что в жизни замечательной артистки Сперантовой он занимал большое место. По себе знаю, насколько глубоко при работе над образами детей окунаешься в детство, подпитываешься яркими, незабываемыми впечатлениями тех лет.
Большая семья Сперантовых жила в Зарайске на Благовещенской улице, около церкви, которая не закрывалась даже при советской власти. В этой церкви есть медная купель, в которой крестили выдающегося скульптора Голубкину и всех Сперантовых, крестят детей до сих пор.
Матрёна Федосеева – мама тёти Вали, моя бабушка, была верующим человеком, ходила каждый день в церковь. Я помню, как бабушка пекла во время Великого поста жаворонков. По рассказам мамы я знаю, что на Пасху и Рождество всем детям шили обновы: платья – девочкам, а мальчишкам – рубашки.
Семья была дружная, старшие заботились о младших, каждый чем-то помогал дому. Все девочки шили, вязали, вышивали. Вокруг дома рос большой сад. Каждый имел своё дерево, которое он посадил и за которым ухаживал. Под опекой тёти Вали была груша «виргулёк». Этот сорт приносил большой урожай, и сладкие плоды ели и сушили впрок на печке. Дядя Коля – старший ребёнок в семье - сочинял стишки про родственников. О тёте Вале он написал: «Модная кокетка вышла погулять, новую жилетку чтобы показать». Моя мама рассказывала: «Валентина вечно себе какие-то наряды придумывала».
Все Сперантовы любили свой зелёный дом в Зарайске. Зелёным его называли потому, что весь он был покрыт диким виноградом – прорезались только окна и двери. А осенью листья желтели, краснели – это было очень красиво. В саду играли домашние спектакли, а перед этим придумывали и шили костюмы.
- У Валентины Александровны была семья?
- Её мужем был директор театра имени Моссовета Никонов. Они вырастили двоих детей Оксану и Наташу. Это мои двоюродные сёстры.
Мы дружили с Наташей, по возрасту больше с ней подходили друг другу. Во время зимних каникул я жила у тёти Вали, а летом Наташа жила с нами на даче.
Чего я только у тёти Вали ни видела! Прежде всего – квартира! Она имела отдельный вход с Садовой-Сенной. Открываешь дверь - и перед тобой лестница, которая ведёт на второй этаж, а там - огромное зеркало в прихожей и три комнаты.
У тёти Вали часто собирались друзья, смеялись, шутили, кто-то пел, кто-то читал стихи. Гости подолгу засиживались. Однажды мы с Наташей стали свидетелями поразительного тоста, после которого за здоровье Сперантовой пили из её туфельки! Все мужчины встали. Туфелька с вином путешествовала по кругу от одного мужчины к другому. Больше я такого не видела никогда, хотя на моей памяти было много экстравагантных тостов.
- У вашей тёти был такой чистый и звонкий голос.
- Я думаю, что он к ней перешёл по наследству от прадедушки, который за свой голос получил фамилию Соловьёв. Прадедушка служил в армии, фамилия его была Авдеев, он очень хорошо пел и был запевалой. Когда на смотр приехал сам государь, он обратил внимание на Филиппа Авдеева. «Соловей», - сказал государь и присвоил ему новую фамилию за его талант.
Нас с Наташей часто брали в театр. Мы знали все ходы-выходы. За кулисами было весело, пахло гримом, утюгом и чем-то особенным. Тётя Валя не очень любила, чтобы мы были в её гримуборной и с радостью отпускала нас «погулять». И я никогда не видела, как она перевоплощалась, как ей надевали парик, как её гримировали. Вот была тётя Валя и вот она - мальчик, или чья-то мама, но уже чужая, разговаривает отчуждённо. Только один раз подмигнула она нам, разрезала яблоко и засунула две половинки за щёки – и стала гоголевской Коробочкой.
Ещё помню такой случай. Когда я училась в Школе-студии МХАТ, мы решили поехать на целину с концертами для целинников, и нас попросили сделать номер для детей. Мы с Аллой Покровской решили взять отрывок из «Сына полка» Катаева, который часто тётя Валя и тётя Люся Чернышёва играли в концертах. Мы выучили текст и пошли к Валентине Александровне Сперантовой домой, попросили помочь нам.
Она тогда уже не играла мальчиков. Помню, как после разбора она вдруг подскочила с кресла, присела, оглянулась и как свиснет, засунув два пальца в рот. И опять присела. Это было так здорово! Только что сидела в кресле – умная, спокойная – и раз! – на несколько мгновений стала Ваней Солнцевым. «Главное – весёлые крепкие ноги, ну и, конечно, что у тебя внутри», - так она советовала играть Ваню Солнцева. Я этот совет всегда помнила, когда играла в театре детские роли.
У нас были с ней встречи у радиомикрофона. Она очень удивилась, когда увидела меня на радио. Там была уже своя компания людей, умеющих работать перед микрофоном. И здесь я прошла большую школу: научилась мгновенно собираться и включаться в любую сцену, в любое настроение и состояние. Всем этим тётя Валя владела в совершенстве. Она могла в перерыве хохотать над какой-нибудь историей, которую рассказали коллеги, а через минуту, у микрофона, играть серьёзную драматическую сцену так, что комок стоял в горле.
Когда мы встречались на радио, то обменивались новостями о родст­венниках, о делах в театре, и потом я сидела и смотрела, даже когда не была занята в сценах, как работала моя тётя с Литвиновым, Бокаревой, Пляттом. Это были счастливые встречи, которые меня многому научили.
Когда я стала актрисой, наши встречи с тётей были редкими. Мы в «Современнике» тогда репетировали даже по ночам. У меня была семья, ребёнок… Времени на общение не хватало ни у неё, ни у меня. Звали друг друга на премьеры, но присутствовать на них не всегда получалось. Иногда она приезжала к нам, навещала маму, свою сестру, всегда говорила нам с мужем (актёром нашего театра Геннадием Фроловым): «Вы, ребята, много работаете! Так нельзя! Слышишь, Леночка, надо отдыхать!» Мы её спрашивали: «А ты отдыхаешь?» В ответ она махала рукой и говорила: «Нет, лучше работать!» И смеялась.
Последний привет от неё я получила из больницы. Туда она попала с инфарктом. В открыточке она написала: «Дорогая Леночка! Спасибо за привет, я его получила, но мне было трудно самой писать. Вот сейчас сижу в кресле, в окошке виден лес и я скорее угадываю, чем вижу – где-то среди берёз пробирается Новый год. Он, как чувствую, несёт для тебя подарок. Пусть будет тебе хорошо и светло в 1978 году. Обнимаю тебя и твою семью… Целую, твоя тётя Валя. 1977 г., декабрь».
Я думаю, она прожила замечательную творческую жизнь. У неё была своя ниша в театре, она не знала творческих простоев. Играла в театре, кино, на телевидении, преподавала в вузе и до самых последних дней работала на радио, записывала своих мальчиков! Почти все передачи с её участием находятся в золотом фонде радио.

РУФКА В АРТИСТКИ НЕ ГОДИТСЯ
- Елена Юрьевна, от кого вам досталась такая интересная фамилия – Миллиоти?
- Все думают, что моя фамилия итальянская. Это мнение ошибочное. Моя необычная фамилия имеет греческое происхождение. Предки мои приезжали на русскую землю из Греции торговать ювелирными изделиями, они были ювелирами. Потом здесь остались, пустили корни.
Мой дедушка Николай Дмитриевич Миллиоти – известный художник. Его брат Василий тоже был хорошим художником. Дедушка входил в правление «Мира искусства», этого замечательного Союза художников. Он был одним из создателей «Голубой розы». Организация объединяла художников-символистов. В ней состояли известные художники: Сапунов, Судейкин, даже Рерих. Несколько картин Николая Миллиоти можно увидеть в Третьяковской галерее, Русском музее. Дедушкины картины находятся во многих картинных галереях других стран.
Во время революции дедушку назначили возглавлять комиссию по охране художественных ценностей Крыма и Юга. В этой комиссии состояли Волошин, Билибин. Они должны были спасти ценности от расхищений. Но проработал он на этой должности недолго. Он увлёкся интересной дамой и вместе с ней в 1920 году покинул Россию. Жил в различных городах Европы, а затем перебрался в Париж. Там он и похоронен.
Моему папе советовали отказаться от отца или заявить, что он умер. Но он никогда не делал этого. В анкетах всегда писал: «Отец за границей. Связи с ним не имею». Я очень уважаю за это своего папу.
Нигде папу не брали на работу в штат. Всю жизнь он трудился на договорной основе, долгие годы был фотокорреспондентом газеты «Труд».
- Кем стала ваша мама?
- У моей мамы Руфины Александровны Сперантовой был очень хороший голос. Она хотела стать певицей, но тётя Валя ей отсоветовала: «Это трудное дело. У тебя не получится. Там такие надо вокальные данные иметь». Потом мама всю жизнь жалела, что не пошла в артистки. Когда мама была ребёнком, к их дому иногда группами приходили зарайские жители и просили: «Пусть Руфа споёт». Она уходила в сад и пела. Когда жила в Зарайске, пела в церковном хоре. Потом мама окончила Химико-технологический институт имени Менделеева, стала инженером-химиком. Работала в Апрелевке на заводе грампластинок, потом на студии документальных фильмов. Имела дело с плёнкой, с её обработкой. Она была очень активным человеком, участвовала в художественной самодеятельности.
- Почему же Валентина Александровна не посоветовала сестре идти в артистки?
- Ей казалось, что она - артистка, а Руфка не годится в актёры. Так осадила маму, что она оставила свою мечту.
- Тётя Валя, наверно, была резким человеком.
- Во всяком случае она не была добрячкой.
- А сёстры дружно жили?
- Конечно. Любили друг друга.

РОЛЬ НАТАШИ РОСТОВОЙ ОТДАЛИ ДРУГОЙ
- Мои родители не хотели видеть дочку артисткой. Мечтали, чтобы я стала переводчицей. В школе я с большим увлечением учила немецкий язык. Но я поступила в Школу-студию МХАТ. Когда училась на первом курсе, уже играла в «Современнике». На втором курсе стала играть на сцене МХАТа. В «Кремлёвских курантах» мне досталась роль мальчика Стёпки.
- Словом, вы шли по стопам своей тёти?
- Да, так получилось. Я была худенькая, поэтому приходилось часто играть попеременно то мальчиков, то девочек. А в студенческих спектаклях я играла героинь, например, Люську в «Беге». Мой руководитель курса Виктор Яковлевич Станицын мечтал поставить в студенческом театре «Войну и мир», предложил мне роль Наташи Ростовой. Но я забеременела и роль ушла к другой. Естественно, я ничуть об этом не жалею. У меня замечательный муж Геннадий Фролов, артист нашего театра (мы с ним вместе учились). У нас двое детей.
Я была единственным ребёнком в семье и ещё в детстве дала себе слово: «Меньше двоих детей в моей семье не будет».
Сын стал архитектором, а дочь - Дарья Фролова – артистка нашего театра. Она и на радио записывается, дубляжом иностранных фильмов занимается. Иногда ей поручают перевести текст роли с английского языка, который она замечательно знает.
Сейчас я пишу потихонечку книгу о роде Сперантовых. Мечтаю создать в Зарайске ЦДТ (Центральный дом творчества), в котором были бы разные студии (театральная, хорео­графическая, изобразительная и другие). Меня в этом поддерживают многие знаменитые деятели искусства. Они готовы даже ездить в Зарайск и проводить там занятия.
Беседу вела Татьяна БУЛКИНА Фото из архива Елены Миллиоти